Интервью с Ксенией Николаевой

Беседовала Анастасия Матешко

Перейти на профиль Ксении Николаевой

Представьтесь, расскажите о себе…

Когда мне говорят, представьтесь, я всегда не знаю с чего начать, с возраста, пола, места положения или профессии... Профессия хорошая, профессия любимая, выбранная, наверное, еще до того момента, как я родилась. И, в общем-то, сомнений у меня никогда не было в том, что я буду актрисой. Потому что я родилась в театральной семье, причем не просто в театральной, а в династийной театральной семье, поэтому профессия выбрала меня сама, и я поступила в театральный институт, и стала актрисой.

Театров я сменила не много. Я начинала еще студенткой на киностудии Довженко, в театре киноактера, тогда здесь еще существовал театр актера. Сейчас смотрю старые фильмы – какая прелесть, молодость! А в 80-том году меня пригласили на работу в Киевский академический театр имени Леси Украинки, там я честно отработала 15 лет.

Что происходит с амплуа, это больше театральное понятие или в кино тоже можно с таким столкнуться?

Сейчас, вы знаете, достаточно размытое понимание амплуа, потому что по представлению старого театра, советского театра, героиня должна была быть, как бы это сказать, не 90-60-90, был несколько другой к этому подход. Вот если брать героя любовника – это рост, это голос, глаза, руки, тело и желательно конечно талант, безусловно. А сейчас такие мелкие мальчики поступают в институт. Вот так приходишь на набор, смотришь, ну совсем малыши. Поэтому да, понятие амплуа очень размыто. Я думаю, что в кино оно тоже не соблюдается. Сейчас несколько другие критерии.

Вот, насущная сейчас проблема, часто с этим сталкиваемся, проблема озвучивания, никто не умеет говорить, что думаете Вы?

Никто не умеет, уже ушло. Педагогика речи, как таковой, постановка голоса, ее практически не существует. Студенты говорят ужасно, актеры молодые приходят, говорят ужасно. Они злятся на нас, что мы им делаем замечания, но если его в четвертом ряду не слышно, его не слышно нигде. Они думают, что в кино легче, но то, что у него висит петличка, это еще ни о чем не говорит, в кино он тоже должен хорошо говорить. Ужасная речь, я с вами согласна!

Самая любимая роль в театре? Вопрос тривиальный, но он очень многое объяснит.

Последняя, обычно говорят так, любимая последняя роль, крайняя роль или та, над которой ты на сегодняшний день работаешь.

Вы знаете, я столько переиграла трагических ролей, и глубоко трагических, и мелко трагических, и средне трагических, что я сейчас с таким удовольствием работаю в комедии. Сейчас я бы с удовольствием занималась опереттой. Опереттой, где можно и петь, и плясать. Потому что, видимо, такой этап в жизни, что хочется какого-то разнообразия, в смысле, живого света. Потому что, когда всего вокруг достаточно, становится грустно, хочется работать в комедийном амплуа. Последняя моя работа – это мой бенефис в театре Сузирья – «Одинокая леди». Я играю женщину, актрису, которая уходит из театра, она проигрывает всю свою жизнь в ролях. Получился очень смешной спектакль. Я играю это с удовольствием, потому что мне очень нравится этот жанр.

Как такового жанра, сейчас уже тоже не существует, в театре еще есть, а в кино нет, согласны?

Ну почему, мы же говорим экшен, детектив, триллер, ужастик, мелодрама. Возможно, в латинских сериалах жанр боле выражен. В латинских сериалах, как бы над ними не хихикали, придерживаются канонов. Если герой отрицательный, так он еще и рта не успел открыть, а мы уже видим, что это злой, ужасный герой. Если это хорошая, бедная, несчастная, забитая служанка, героиня, так оно и есть.

Не хотите попробовать себя в роли режиссера?

Режиссура? Во мне жесткости мало, режиссер все равно должен быть диктатором. Такая специфика. Уважаемым, ценимым, дорогим, но диктатором. Иначе, наш брат расползается, как тесто сквозь пальцы. Только так глазом отведи, и его уже нет. Не получится у меня, поэтому я преподавать не смогла, меня приглашали, я пробовала. Они становятся моментально моей семьей, моими детьми, я перехожу с ними на другой язык общения, и они садятся на голову и не слушаются.

Вы – мягкий человек?

Да. Для женщины – это и достоинство, и, вместе с тем, недостаток. Но если это касается работы, то я жесткий человек. Либо хорошо, либо профессионально, либо качественно, либо никак, так говорил Станиславский, да? Вот это я считаю правильным.

Вы – артистка дисциплинированная?

Да, режиссеры очень любят дисциплинированных артистов, которые не только не опаздывают, но еще и текст знают.

Традиционный вопрос: не могу не задать, кого бы Вы хотели сыграть?

Я люблю очень смешные перевоплощения, я бы хотела выйти на сцену такой, чтобы меня вообще никто не узнал. Лысой, беззубой, страшной, безобразной, смешной, веселой, в безумном парике, и при этом играть очень трагическую роль. Вот что-то такое, понимаете? А потом в конце, вдруг раз, все снял и, оп, батюшки, это же Николаева! Я не хочу этой узнаваемости, использования того, что уже наработано, и режиссеры мной пользуются, как первым классом. «А, Николаева, значит, она может это и то...». А хочется совсем противоположного!

Спасибо.